ИНТЕРВЬЮ А.В. ИВАНОВА АГЕНТСТВУ НАКАНУНЕ.RU
Полностью: http://www.nakanune.ru/articles/111691/
О том, какими математическими познаниями удивляют преподавателей студенты, поступившие по результатам базового ЕГЭ, почему исчезла мотивация к учебе и как с этим бороться, в интервью Накануне.RU рассказал профессор, заведующий кафедрой геометрии и топологии матфака Петрозаводского государственного университета Александр Иванов.
Вопрос: Недавно Министр образования Дмитрий Ливанов в очередной раз пообещал увеличить количество бюджетных мест на востребованных инженерно-технических направлениях подготовки. Но в прошлом году такая мера оказалась бесполезной - на инженерные специальности возник недобор. Как Вы думаете, повторится ли ситуация в этом году?
Александр Иванов: Я знаю примеры, когда на 50 бюджетных мест, выделенных на инженерные специальности, набирали пять человек, больше не было никого. Профильную математику, которая нужна для поступления на инженерные специальности, в этом году сдавать будет меньшее количество, гораздо меньше, чем в прошлом году. По нашим оценкам, вместо 70%, которые были, сдавать пойдут порядка 56%. То есть, сама по себе база для инженерного образования сокращается. Просто не будет школьников, которые смогут предъявить результаты ЕГЭ для поступления.
Кроме того, сама система приема, которую Ливанов утвердил своим приказом в октябре, еще больше усложняет школьникам возможность поступления на инженерные специальности. Сегодня для того, чтобы поступить в вуз, школьник должен не только подать заявление, допустим, в пять вузов на три специальности в каждом и на 15 позициях может засветиться как потенциальный претендент, но еще и обязан предоставить оригинал аттестата в вуз, а также написать согласие на зачисление. Получается, что эти 15 мест, которые у него есть возможность выбрать, фактически для него отсутствуют. Потому что ему самому приходится делать выбор, куда нести свой аттестат. Куда он принес аттестат, там он в конкурсе и участвует. Ошибся – пролетел. Он никуда не поступит из-за этой идиотской системы, которую внедряют уже два года.
Вопрос: Раньше копии можно было отослать в разные вузы и участвовать в конкурсе во всех…
Александр Иванов: Да, раньше была система – копию представил и ты участвуешь в конкурсе во всех вузах, куда ты заявился. И там они заботятся о том, чтобы тебя привлечь. Были предварительные списки зачисленных. Сегодня ничего этого нет: пока аттестат не предъявлен в вуз, пока не написано заявление о согласии на зачисление, он в конкурсе не участвует. В списке претендентов масса мертвых душ, они создают иллюзию того, что "Вася" не проходит, но реально он проходит, а сам определить это не может. Потому что по этому списку он не знает, кто пройдет, кто не пройдет. Этого никто не знает. Он из своего провинциального города хочет поступить в Москву, но видит, что он в списке 150-й, и он решает не везти туда свой аттестат, и в итоге никуда не поступает. В итоге этот московский вуз останется с недобором. Претендентов много, но аттестат никто не принес. Потому что все боятся. Мы это в прошлом году испытали: заявлений было масса, а когда начали зачислять, оказалось пять человек на 50 мест. Остальные просто побоялись привезти аттестаты.
Вопрос: Также недобор на инженерные специальности связывают с отсутствием мотивации к изучению математики у школьников. Согласны ли Вы с этим?
Александр Иванов: Не у детей отсутствует мотивация, а у учителя отсутствует мотивация учить школьника. У них на выходе базовый выпускной ЕГЭ, где задачи на чувство числа и на вычисление площади комнаты. В такой ситуации у учителя нет смысла убиваться и учить детей. Ведь мотивация в значительной степени зависит от учителя. Для учеников 5-7 классов это незначительно, как учитель скажет, так и учатся, что он требует, то и делают. А чего учителю требовать, если на выходе такой экзамен, соответственно, и дети ничего не знают. Детей обвинять не надо, здесь жизнь детей определяют взрослые. Как они устроят эту жизнь, такой она и будет. понятно, что дети сами могут внести свой вклад, но не они - первопричина всех бед.
Вопрос: Иван Ященко во время беседы визита к вам сообщил, что вскоре появятся новые образовательные программы по математике в старших классах: так называемые базовые компенсирующие (для тех, кто неуверенно владеет программой основной школы), базовые и углубленные. Это означает, что математическое образование упрощают с каждым годом?
Александр Иванов: Ященко заботится исключительно о себе. Он живет и существует, как социальная величина, за счет ЕГЭ. Без ЕГЭ он - никто. Что он говорит? Он предлагает, чтобы у нас была профильная программа, которая начинается с седьмого класса.
Он объяснил просто: это старая советская математическая программа, по которой раньше успешно учили абсолютно всех. Понятно, что не все становились гениями, но азы, основы, базу осваивали все. Это означало, что в 90% случаев на выходе нормальный выпускник мог учиться в инженерном вузе. А сегодня таких одиннадцатиклассников осталось порядка 10%, которые могут осваивать программу инженерного вуза. Это количество постоянно падает.
И теперь говорят о профильном образовании "для избранных" с седьмого класса. Кто будут эти избранные? Каких образом, на основе чего проводить эту сегрегацию? В седьмом классе, что, можно определить способности к математике у ребенка? Очень тяжело. Толковый ребенок может и гуманитарным дисциплинам посвятить себя, и математике, и химии, и биологии, чему угодно. У кого-то вообще все плохо идет, потому что он запущен. Сам по себе выбор образовательной траектории в седьмом классе – этот нонсенс. Ведь речь идет не о том, чтобы талантливых развивать с помощью профильного образования, а о том, чтобы ввести профильное образование только для части школьников. А одних лишать этой возможности вовсе. Вот ученик не проявил себя в седьмом классе в математическом плане, значит, он пойдет на базовую программу. А базовая программа означает, что математике его учить не будут. Потому что если профильный – это старая советская программа, то базовый – это решение заданий из открытого банка базовых ЕГЭ. Это решение тех самых задач "для антуража".
И вот они должны эти задачи решать с седьмого класса по 11-й, чтобы сдать экзамен. Математики, которая затем позволит учиться в вузе, там нет в помине. Человек попал на эту образовательную траекторию, и он может забыть про инженерное образование и про все, что связано с математикой. Его просто убивают.
Компенсирующая базовая программа по Ященко - это для тех, кто на базовом уровне вообще ничему не учился. Их в 10-11 классе будут натаскивать на самые простые задачи базового ЕГЭ, чтобы они написали на минимальный уровень и получили аттестаты. У человека, который считает себя математиком, волосы дыбом встают от всего этого, это бред. А находится и такой, который вслух это произносит, и люди, которые повторяют.
Вопрос: Вы, как преподаватель вуза, замечаете, что математические познания студентов изменились за последние 10-15 лет?
Александр Иванов: Я давно говорил, что уровень математического образования падает. Обвальное падение началось после введения ЕГЭ. Но не сразу. Когда ЕГЭ официально ввели, школа еще работала на старом запасе: единый экзамен лег на старую систему, он просто отражал уровень знаний. Затем школа стала переформатироваться под ЕГЭ. Поскольку ЕГЭ стал смыслом образования, все остальное стало лишним. Возникли новые схемы обучения, ввели базовый ЕГЭ.
Что в итоге получилось? Если лет пять назад я коллегам на факультете говорил, что ЕГЭ – это плохо и страшно, многие меня вообще не понимали, то сегодня у нас единое мнение всех математиков – преподавателей и инженеров тоже, что состояние подготовки абитуриентов не просто упало, а стало нулевым. Была такая ситуация: целая группа студентов – и никто адекватно не воспринимает простейшие математические вещи. Старый анекдот был: преподаватель просит студента написать "икс в квадрате", студент рисует букву "Х" и обводит ее в квадрат. Смех был запредельный, ясно ведь, что двойку надо было написать сверху. Нынешние студенты так же рисуют "икс в квадрате".
Вопрос: Правда были такие случаи?
Александр Иванов: Я не шучу, действительно, есть и такие. Не то, что дроби складывать не умеют, а даже целые числа. Просишь его сложить: "2+(-1)". Это однозначные целые числа. Он не умеет этого делать. И в группе такой не один.
Вопрос: На Ваш взгляд, каким образом можно вернуть качество математической подготовки школьников на прежний уровень?
Александр Иванов: До прежнего уровня нам еще очень далеко. Надо остановить процессы, которые разрушают образование. Говорят: когда горит дом, не надо думать о том, как смазать дверь, которая скрипит. Сначала пожар надо потушить. Пожар заключается в чем? У нас в школе отсутствуют выпускные экзамены. Есть только два обязательных ЕГЭ – математика и русский язык. Их выпускными экзаменами считать нельзя. Это цирк. Это экзамены для начальной школы. А раз нет экзаменов, учитель имеет полную свободу не учить. А школьник – свободу не учиться. Школа сегодня учить перестала, она может учить, а может и не учить. Массовые школы уже в таком состоянии. Тем более учителей всякой бюрократической нагрузкой замучили: отчетностью, бумагами и так далее. Когда на выходе из школы не требуется результата, а результат – это качество образования, то начинают требовать всякую ерунду. Этой ерундой грузят учителя, он крутится как белка в колесе, о детях думать у него времени просто не остается, да и зачем, если это никому не надо.
Первое – надо отказаться от использования ЕГЭ для аттестации школьников, потому что это не аттестация, а черт знает что. Второе – восстановить выпускные школьные экзамены: вернуть школы в прежнее качество, чтобы они на выходе давали результат. Пусть она сама своих учеников оценивает: сильные школы будут суровые требования на экзаменах предъявлять, слабые школы – пусть аттестуют слабых учеников должным образом, как учили. Но все это нужно поставить под внешний контроль – учительский, родительский, государственный. Школьные экзамены – это путь школ к обретению самодостаточности. Надо, чтобы у учителя появилась цель – на выходе он должен выдать определенный уровень знаний, который выпускник покажет на устном экзамене. Тогда появится обязанность учить и обязанность учиться. Когда мы это вернем, тогда можно будет думать о дверях, которые скрепят, и о прочих вещах, которых в образовании у нас накопилось на многие годы вперед. Но этот обвальный процесс надо остановить немедленно.
